Потом начинается, ну вот как оно называется, ну вот после [Рождества]… В масленицу двери запирают, ходют. Да и так запирают, что начинают стукать, стукатать. Выйдешь – и это им понравилось. Покричишь – и все. Я и сама, бывало, ребятишек гоняла. – Это на ма́слену? – Ну, вот после ма́слены Ходют вредят, ходют вредят. И это само… Как его звать… У нас у одних даже было белье поразвешено по проводам, по электрическим. Женщина настирала, но они усекли, что у нее белье. И вот на палки, и белье [поразвесили]… Оно же замерзше – раз туда, они подденут и нудевают, и все. А былё у нас был такой дядя Костя Барягин, он вот здесь жил. Он сгоревши сейчас, этот домик маленький вдоль дороги. Это самое… Он, значит, такой сильный был мужчина. А через дорогу жил дядя Костя Гусев жил. А дядя Костя на лошади работал, санки у него были на улице. Он рано утром встал – санок-то нет. И ни к чо́му ему. А этот дядя Костя, он санки… Значит там – как бы вам сказать… Ну, маленький сарайчик был, от сарайчика на двор, и на дом, и к трубы́ санки эти загнал. Но, по-видимому, ему, может, кто-нибудь тоже помогал из ребят, сынов. Но факт тот, что он ищет санки, а санок нет. А потом… он до обеда проискал – он так и не нашел. Говорит: угнали, не знаю, санки украли, угнали. А потом ему говорят: а погляди ты на трубу-то. – А не к чему смотреть ведь. — На верьху санки. Вот такие были озорники у нас. Но это пожилые. сейчас уже их уже и нет, они уже пожилые такие. Так что вредить было… Ну, озорничали вот. – А как народ-то относился к этому? – Да смеялись, да и все.
д. Дубровно, Порховский р-н, Псковская область, январь 2018 г. Записали Крюкова М.Н, Егоров И.М.
