Мой лично дед, Артемьев Семён Александрович, был лоцманом, сплавлял барки с щугуном. Знащить, знал фарватер Белой и эти барки плавил до Нижнего Новгорода.
История. Завод
Мой лично дед, Артемьев Семён Александрович, был лоцманом, сплавлял барки с щугуном. Знащить, знал фарватер Белой и эти барки плавил до Нижнего Новгорода. С Белой на Каму и… Был лоцманом. Знащить, в весеннее половодье… Зиму их строили, эти барки, их же обратно не забирали, нищё. Гренадёром был, служил Александру III в Петербурге .
Л.А., мужчина 1948 г.р.; записано в 2007 г.
Последний [управляющий] был такой Траппе, немец. Последний управляющий компании «Вогау». Траппе Фёдор Фёдорыч. Женатый был на кагинской, на еланской 1. И место — как в гору подыметесь, вниз туда, к пруду, к плотине — там увидите развалины, был Трапкин дом. Так мы и счас называем — Драпкина [гора]. А вот фактически — фамилия Траппе. А по-нашему — Драпка.
Л.А., мужчина 1948 г.р.; записано в 2007 г.
Бинокль был [у него], он наблюдал, кто как работает. Придёт на работу и говорит: «Вот ты хорошо работал, тебе пять копеяк. А ты — плохо, тебе три копейки!»
Драпка был из Германии. Завод был. Вот сейчас мост перейдёшь — и каменная кладка. Это завод был, за прудóм. Там гвозди делали и проволку. Ну, литейный завод был. И тыщи́ны [тычины] такие лили. ‹…› тыщи́ны назывались. Пятнадцатикилогрáммовые такие были. Он, знащить, заводом командовал. И барки строил там, на Белой. И сейщас ещё там столбы есть, брёвны. Уцелели. Вот сколь лет. Мне уж 82 года, и всё лежать они. [Они] сделаны, стены чтобы не обваливались. Барки спускали — это гвозди, железо, проволоку — всё грузили, и на Стерлитамак, туды, по Белой отправляли. И вот он, знащить, там жил, вот иде церква есть, дом стоить налево-то — вот он там, говорить, жил (на самом деле там стоял дом священника. — Соб.). Как в бинокль глянеть — вон откуда — на работу! Плохо работаешь — иди на дом! Вот какой справедливый был. А сейчас? Сейчас безработица. Такие выходють [на работу] .
М.П., мужчина 1925 г.р.; записано в 2007 г.
— А не помните, кто завод основал?
К.Г.: Немец. ‹…› Он жил там, на горе. На Елани2 сказать — на горе. Бинокль был [у него], он наблюдал, кто как работает. Придёт на работу и говорит: «Вот ты хорошо работал, тебе пять копеяк. А ты — плохо, тебе три копейки!» А как его звали, я это не знаю. [Смеется.].
К.Г., женщина 1932 г.р.; записано в 2007 г.
Е.М.: Тут, на горах, немец Драппе сады разводил.
— Как? Почему он сады разводил?
Е.М.: Ох. Ну, немцы какие — они ж педантичные. Они же, это самое, трудяги!
— А чем он занимался? Был управляющим?
Е.М.: Управляющим ‹…› Знаю то, что был человек… как сказать… очень трудолюбивый. То, что чисто как немец он именно разведением садов и ещё что-то… Но это вообще надо заняться этим, всё руки не доходят! Где-то — в Белорецке… всё равно где-то летопись есть!
Е.М., женщина 1958 г.р. (род. в д. Тукан); записано в 2007 г.
Мифология
1. Змеи
Бегуть в рещку и крищать у рещке, чтобы как не укусил: «Уж-ужани́ца, пора тебе жениться».
— А бывало такое, что змеи у коров кровь сосут или молоко?
М.И.: Не видали, а вот бываеть. Корова лежить, она укусить, вот скажуть — змея укусила. Вымя раздуеть, страсть!
— И что делали?
М.И.: Ну, лечили. Укол делали. Тогда врачи-то жили на фермах. Это счас не стали, а тогда ведь лекарства полно было, делали. А вот сосуть — и это слыхала, ужи сосуть, а вот не видала, никогда не приходило, не видала я. Но вот люди [говорят] — действительно, сосуть. И она уже идёть, и она уже это [привыкает и сама ходит]… И не кусаеть. Не змеи, а ужи!
— А вы не слышали историю, как пастуха уж спас, он его разбудил?
М.И.: Не слыхала. А у меня у самой было это. Мы девчатами повадилися — утром идём туда, вечером идём в клуб, охота ведь веселиться было, тогда ведь весело было. Тогда в клубу сколько танцевали, танцевали. Не танцевали такие вот танцы [как сейчас], а падеграс, кадриль танцевали. Весело было! А потом выйдем, где счас магазинов-то. С клубу, он до двенадцати часов, а до трёх, до четырёх около этих магазинов, на дороге — что только работали, песняка задавали! Прибаутки эти. С ребятами-то. Вот, значить, проходим, а идтить-то семь километров на ферму, в Кля´нчино! А спать-то охота. А утром доить надо и убираться, готовиться к вечеру опять бежать. День-то мы не спим. Надо силос раздавать, надо чистить навоз, скотничали тоже по очереди, не хватало мужиков — всё делали. Вот я, значит, пошла на ферму и до того я спать захотела — вот не могу. Бугорочек выбрала и думаю: «Я немножко, хоть с полчаса, дремоту свалю». И легла. И легла и уснула. И как меня кто потрёс — как проснулася! И около меня змея чёрная. Ну, скажи, если бы я ещё маленько… Но вот Бог отнёс — и всё! Или бы, может быть, я пошевелилась бы… А я как проснулась, глянула и тут же соскочила — и она вот. Прихожу на ферму и говорю: «Вот всё, больше никогда не буду ложиться, вот всё я… страсть-то какую!» Это вот Бог-то спас!3
М.И., женщина 1934 г.р.; записано в 2007 г.
Она [змея] тоже огрызается, когда ядовитая. А уж, он не кусаеть. Он только шипить, а не кусаеть, уж. У него медная голова — вот два пятна на голове. ‹…› Они ведь коров доють! Обовьёть, и корова домой бежить бегом. У нас не было, а вот бабка сказывала, у них было там. Что такое — корова бегает? Потом пригляделись — а он, знащить, по ноге, и захватить, и сосёть молоко. Она уж бегом бежить, эта корова-то.
М.П., мужчина 1925 г.р.; записано в 2007 г.
— А я вот слышала, что ребенка оставила одна, и вроде как переменили его. Не растет он и голова у него большая… Так и не вырос.
В.П.: Ну, это уже было такое. Сейчас разве нет таких? Раньше вот только оставляли, если только годика три. Балаганы вот такие бывали, деревянные, на хуторе-то. Они пойдуть косить, ему нальють молощка, хлебушка накрошуть у ету вот… например, на окошко, чтобы он углядывал и сидел ел. Ну и что такое — они ему оставляють усё, а он знай, как эта палощка, худееть, и всё. Придуть — а он умираеть есть хощеть. А оставляли! Они подкараулили в окошку. Как только они ушли, он к окошку сел — вот он уж [змея] приполоз! И он сидить, этот уж-то, и мальщишещка-то его… И он пьёть молоко-то! Ужи ведь молоко же любють. Он ему ложкой по голове дасть — он маленько отойдёть, он только хлебнёть, он её высосеть. И хлеб полопаеть.
— И тогда они что — убили его?
В.П.: Ну что — убили! А этого убьёшь — парой. Доймёть. Согрешишь.
— Пара доймёт?
В.П.: Ну, у ужа есть пара, конечно. Они парами живуть.
— Но она ж не ядовитая?
В.П.: Нет, а ужи тоже ядовитые, если со зла они укусють — тоже! Когда ужа, если он на тебе кидаеться, — говорять, бегуть в рещку и крищать у рещке, чтобы как не укусил. «Уж-ужани́ца, пора тебе жениться». Там надо слова, я забыла уже. И они злые бывають, тоже бываить яд.
— Это ужу кричат, что пора тебе жениться?
В.П.: Да. Уж-ужаница, пора тебе жениться, моя спасения в воде… Ну, я забыла! Они тоже хитрые. Одна баба шла через порог. А там дырка была, у сенцах, а он в пятку ей и укусил! ‹…› Всё говорили — змеи боятся хомутов, лошадиного запаха. А они нищё не боятся! Повесили хомут на берёзу, на сук. Ну, не кидали же, вешали! Повесили — а она [родственница] сняла, подошла, не подумала — а он там у хомуте был и укусил её. Ну, правда, не у вену. А в Авзяне тогда девощка-то семи лет и пошла — там огороды-то большие. А змея… Она ягодки собирала, мать сзади шла. У вену укусила, и она прямо на руках умерла .
В.П., женщина 1933 г.р.; записано в 2007 г.
А.В.: Она [змея уж] не страшная. Он якобы не кусается. Но больно уж он это… неприятный! Терпеть их не могу. Есть люди — в молоко кладут ужа, якобы она холодная. Вот один у нас был мужчина, вот он… нету его счас… он ходил… это, знаете, были, в старых фильмах показывают, картузы-то эти? Козырёк-то этот, вот такой, как пластмассовый. Вот она как с околышем. Вот он сожмёт ужа, положит на голову — голове прохладно.
— А в молоко-то зачем? Остужать?
А.В.: А в молоко остужать, чтоб не прокисало. Вот это я слышал. Это вам любой расскажет. Ну и хвостом-то бьёт. Это я видел Мишка Горбатого — парень. Косили мы тут на голове4. Я вперёд ехал. Ну вот остановился я, ему чтоб меня не объезжать, он тоже сзаду остановился. Ну и он из трактора выпрыгивает и попадает… он был в кирзовых сапогах… попадает ужу на голову! Как дал тот хвостом! Не верите? Через ногу, через кирзовый сапог — чёрная борозда!
А.В., мужчина 1963 г.р.; записано в 2017 г.
2. Шайтан 5 , черти
И.А.: Тут вот как говорили — шайтан. Говорили, если в лесу заблудилси, всё, потерял ориентир, отуманéл — садись, пербувайси. Сапоги смени с правой на левую и с левой на правую. И дорогу найдёшь. Я сам раз плутал. На покосе были, это Некрутские называются. Тама есть… было место такое. Кухтýр — вот рещка — книзу она как рещка, а там как рущей, Кухтур. Здесь вот гора, косогор, и там пойдёшь километра три — место такое было, логотинка. Лес густой, и грибы всё время были. И вот я взял ружьё — пойду грибов наберу, может, рябчик попадётся. И вот я шёл-то ведь вдоль рущья. Щас, думаю, обойду это гору и как раз попаду сюда, в лес. Иду-иду, всё рущейрущей. Отуманéл уже, всё. Тоже сел, посидел, покурил, опять пошёл. Вышел на поляну — не пойму, где я. Долго смотрел. Ну пойду, ладно, куда-нибудь на низ. Потом подхожу — вот стан-то. На свой покос вышел. Вот как я потерялся — тоже не представляют! Они тут из ружья стреляли и крищали, а я не слышал. Плутал я. Всё говорили — шайтан, шайтан. Раньше они и здесь, наверное, водились, вот эти снежные люди-то. Вот моя тётка… Дед покойный, уже старый был, пожилой, сторожил. Ток был, ну зерно, вот он сторожил, избёнка у него была. А здесь косогор. Она пошла за ягодами, за клубникой. Ну как подняла голову — а здесь лиственница стоит, значит. Вот он и стоит, говорит, метра три высотой, эти… Сера знаешь, что такое? ‹…› Мы называем сера — жвачка. Вот на лиственнице, как шишки растут на суках, вот их отковыриваешь, смолку эту сжёвываешь, она вкусная получается, эта жвачка-то. Вот он стоит там ковыряет.
— Серу собирает?
И.А.: Ага. Вот она как побежала, говорит, от него. Прибежала к деду, кричит: «Вот тятенька!» Тогда ведь не папа называли, а тятенька, маменька. Вот он пошёл, говорит, он там стоить, он давай его: «Ты какого хрена тут стоишь, девчонку пугаешь?» И он, говорит, ушёл. И вот в то время, как старые люди-то рассказывали, много таких случаев было, видели они. Не нападал он, ничё, но он, так сказать, пугал. Вот я вот, по телевизору-то щас смотришь — вот, наверное, я говорю, наверное, снежные они… у них тут, наверное, распространённый ореол [нрзб.]. Населения-то мало было. А у нас называли шайтан.
— А он как человек, одетый в одежду?
И.А.: Нет, наверное, голый.
И.А., мужчина 1950 г.р.; записано в 2017 г.
А вот подальше туда по рещке свернёшь, там пещи раньше были. А когда завод у нас тут был, пещи-то стояли. Огромные пещки, и туды двухметровый берéзник совали прямо сырьём. И закрывали. Она не топилась, а как дымилась и тлела. Делали уголь вот такими… етими… вот на завод. А потом, когда у нас завод сгорел, стали возить в Белорецкой у коробьях уголь-то. И вот, говорит, раньше лежишь — натолкаешь [березняка в печь], а там караулили, как бы не вспыхло. Если вспыхнеть она — сгорять дрова, да и всё. Нищё не останеться. Они подливали — когда плеснуть воды, там, снегу. А там пóдолка — вот тут где-то, ну, изба, отделёно где от этой-то… сидели, спали, караулили-то. А там, говорять, щерти [черти] поють наверху: «Как у пещке калащи, а под пещкой каша. Вы немного полежите — будет воля наша». Прям услух, говорить, пели. Раньше всё было. А потом мы безбожники были.
В.П., женщина 1933 г.р.; записано в 2007 г.
Посиделки (посиденки)
Раньше не сидели так [без дела]! Носить нещего было — ткали, пряли. Они вот напрядуть там. Сидять и прядуть. И ребята к им приходють.
— А собирались же, наверное, где-то молодежь?
К.Г.: Раньше, когда молодые-то были, тогда клубов-то больно не было, были посиделки. Девщата сидят, ребята приходют, с гармошкой, всё. А девки сидять, прядуть, хто щё делаеть — хто вяжеть, хто сýщить [сучит], хто прядёть на прялке. А потом, уже после, тут открыли — ходили у клуб. А когда раньше никуды не ходили, ходили по посиделкам.
— Где сидели — в избе?
К.Г.: В избе, конечно. К какой-нибудь бабке — бабка пускаеть, чтобы девки сидели. Две, три, щетыре, можеть, пять девок сидять. И вот к этим девкам ходили ребята. ‹…› И вот раньшето — там, на горе, на Елани, ребяты были — сюды их не пускали эти ребята, чтобы не ходили. Дралися ребята.
— То есть нельзя было?
К.Г.: Да. Чтобы в этих девок не влюблялись. А енти ребята [еланские] если пойдут чё-то, гоняли их. Не пускали .
К.Г., женщина 1932 г.р.; записано в 2007 г.
В.П.: А вот раньше — дома-то какие были, Господи! Не было домов, так, избёнки! Тут до революции-то плохо ведь жили. И вот в этих избёнощках-то… Они сидели — знаешь, баня у нас по-щёрному. И до сих пор по-щёрному у нас. Пещка там сложена, а топим — прямо дым у нас… прямо идёть, в отдушинок, и дверь открываем. И раньше так было. Вот они там протопють к вещеру и там сидять. Раньше не сидели так [без дела]! Носить нещего было — ткали, пряли. Они вот напрядуть там. Сидять и прядуть. И ребята к им приходють. А у Святки корова придёть и катаить рогами. Это колдунья. Она коровой делалась! ‹…› Ну, она колдунья. Она первернулась — и сделалась коровой, и ушла по улице катать. Кого будать, кого ворощать [ворочать]. Она же всё соображает! Иде посидéнки — это назывались посиденки, иде сидели девки и ребята приходили. Вот посиденки-то назывались.
— А где сидели, где собирались-то обычно?
В.П.: У банях! У избах — тут семья, а они вот взрослые там сидять. Придуть ребята, приходють к им. У нас же был закон — спать с ребятами. Не ходить по улице, а пришёл, вещер отгойдали — и ложатся девки с ребятами спать. И нихто не обманывал никого. Я сама три года с парнем спала. В армию проводила — и что? За другого вышла потом. Раньше у нас так — закон был.
— А вот когда собирались на посиденках, что делали?
В.П.: Ну, смеются, рассказывають, а девки знай прядуть сидять.
— Играли, пели?
В.П.: Пели они. Знаешь, вот на Кузьмишки соберутся, вещёрки собирали. Вот Кузьмишки счас есть, щетырнадцатого ноября — это Кузьмишки собирались. Вот специально постряпають маленько-то из дома. Щё-нибудь я возьму — мясца, ты возьмёшь муки и, в общем, с ребятами. Вот твой кавалер при´деть, и ты, и ишшо девщата, и ребята. И, может, какую грешную бутылощку. Тогда не пили эдакто ведь, дощь!
— А на вечёрках что делали?
В.П. А вещёрки вот были уж, я помню — моя сестра — я помоложе была — вот в армию провожать парня, они уж кого-нибудь попросять дом — танцевали кадриль! Девки в одним уголке стоять, ребята — в другим. Может, сидять, может, стоять. Вот танцують по ощереди, играють, поють.
В.П., женщина 1933 г.р.; записано в 2007 г.
Изображение записи: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A4%D0%B0%D0%B9%D0%BB:Morning_Kaga.jpg
__________
- Елань — одна из частей с. Кага, расположенная на возвышенности, где, по преданиям, и находился дом управляющего. Еланями местные жители называют подобные ровные плато, например, неподалеку от села расположена Хлебная Елань. Интересно, что в качестве названия части села топоним зафиксирован на Гугл-карте с. Кага наряду с несколькими другими.
- Елань — одна из частей с. Кага, расположенная на возвышенности, где, по преданиям, и находился дом управляющего. См. предыдущее примечание.
- Хочется отметить, что сюжет об уже, который будит заснувшего в лесу/поле человека и тем самым спасает его от укуса гадюки, характерен для кагинской устной традиции, причем его активность, возможно, связана с деятельностью жительницы Каги, библиотекаря Любови Петровны Андрияновой. В 1980-е гг. Любовь Петровна, как она сама рассказала, записала этот сюжет от кого-то из местных жителей и, обработав, собрала несколько таких меморатов в небольшой сборник рассказов. С тех пор он, а также сборник местных примет и поверий заняли достойное место в экспозиции кагинской библиотеки. Рассказы Л.П. Андрияновой размещены на сайте села, в том числе и рассказ «Спаситель»: http://selokaga.ru/rasskaz-spasitel. Мы записали от жителей пересказы этого текста и мемораты с аналогичной завязкой, как в приведенном выше тексте.
- Голова — вероятно, в значении ‘исток реки, ручья’ (в том числе среднеуральское) (Словарь русских народных говоров / Под ред. Ф.П. Филина, Ф.П. Сороколетова. Вып. 6. Л., 1970. С. 300–301).
- Шайтан как мифологический персонаж занимает в кагинской мифологической системе свое, хотя и явно периферийное место. Само появление лексемы связано, конечно, с контактами с башкирским населением (хотя в целом межэтнические контакты практически отсутствуют — население Каги исключительно русское, смешанных браков нет, башкирским языком местные не владеют и, когда говорят о башкирах, явно отделяют их пространство как «чужое», например: «там, далеко, жила башкирская семья»). В записанных быличках шайтан имеет некоторые признаки лешего — живет в лесу, пугает и, главное, сбивает с дороги. Но также фиксируется его сходство с домовым (шайтан воет), с чертом (боится молитвы). В обиходной речи шайтаном могут назвать плохо или странно одетого человека. Представленная в нашей подборке быличка замечательна тем, что исполнитель соотносит шайтана со снежным человеком (единичный случай).